Как поразительно люди порой влияют на саму реальность. Они способны на очень многое, в очень многое способны поверить, столь же много могут сочинить, не говоря уже о том, чтобы что-то просто представить. И это иной раз заканчивается... чем-то. Красивой историей, основанной на реальных событиях, но всё-таки не до конца им соответствующих. Появлением в сердцах и мыслях людей, которых никогда не существовало; людей существовавших где-то ещё, не там, где им предписывало существовать чьё-то воображение; людей, что существовали, но были совершенно иными, не соответствующими тому, какими их запомнили.
И это только... не совсем верхушка айсберга, нет, но лишь часть того, что в целом порождает воображение людей. Оно также порождает то, что можно считать другими вариантами одной и той же истории, множеством вариантов разных людей, событий и всего, что ещё могло случиться не так.
А воображение в таких областях порождает ещё одну важную вещь. Мечты. Которые, в свою очередь, дёргают струны душ не хуже самого искусного марионеточника. Итогом такого "дёргания" может стать что угодно: кто-то может просто засыпать в обнимку с подушкой, просто думая о том, что могло бы быть, а кто-то может приступить к активным действиям и сделать что-то, что совсем необязательно напрямую соотносится с реальностью. Что-то, что делает мечту чуть более осязаемой.
И, ох, если бы в мире не существовало машины, делающей то же самое, но на более высоком уровне, проблемы бы, скорее всего, просто не было.
С другой стороны, если бы этой машины не существовало, не произошло бы множества разных ситуаций, не так уж и важно, хороши они или плохи. Важно, что они произошли.
И важно то, что в руки некой волшебницы попало не совсем то, что она ожидала получить. Возможно, тут стоило винить её отца, не разобравшегося в некоторых перипетиях китайской истории и потому не отделившего правду от неправды. Или же его нежелание в этом всём разбираться, что даже более вероятно. Или даже наивность и самой волшебницы, и отца. В любом случае, то, что могло бы быть, предоставим мечтам. Реальность же довольно прозаична и заключается она в первую очередь в том, что ожидания юной госпожи Лермонтовой во многих отношениях были совершенно неоправданными.
- Слуга Ассассин ответил на зов, - вальяжно отозвался человек, прикрытый возникшим туманом. Голос был по-своему приятным и звучание русского языка было практически чистым, но интонация в некоторой степени напоминала кошачью и как бы говорила воображению: "Да, это ты меня позвала, девочка, спасибо тебе, а что делать дальше - я как-нибудь сам разберусь".
Пара энергичных взмахов рукой, по ту сторону тумана выглядящей несколько деформированной из-за тёмной металлической перчатки, несколько рассеяли туман. В центре призывного круга стоял невысокий молодой мужчина, одетый по современным меркам совершенно нескромно, но, очевидно, никакого дискомфорта на этот счёт не испытывавший. Найдя взглядом, наполовину скрытым спадающими на лицо отросшими прядями, вторую фигуру в этом помещении, он некоторое время разглядывал волшебницу, при этом улыбаясь не столько видимо, сколько ощутимо. И, по тем же ощущениям, доброй эту улыбку назвать было нельзя.
- И это ты - мой мастер, - не столько спрашивая, сколько констатируя, прервал он тишину через некоторое время, - очаровательно!
Последнее слово было сопровождено полузвоном-полухлопком, когда обе ладони, закованные в броню, соприкоснулись друг с другом. Впрочем, существенного радушия в этом жесте не чувствовалось.
С другой стороны, враждебности - тоже.
